Оглавление
Часть первая
Новый мир
ПУШКИНСКАЯ ПЛОЩАДЬ
КАК НАЧИНАЮТ ЖИТЬ СТИХОМ
... БОГ НЕПРИКАЯННЫЙ
«ЖИЗНЬ МОЯ, АНГЕЛ МОЙ... »
«И МАНИТ СТРАСТЬ К РАЗРЫВАМ»
НАША «ЛАВОЧКА»
НАШЕ ХОЗЯЙСТВО
ПЕРЕДЕЛКИНСКАЯ ОСЕНЬ
ЧУДАК
Часть вторая
Поэт и царь
У ВОЖДЯ
ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК
НЕ ЖЕРТВУЙТЕ ЛИЦОМ...
... БЫТЬ ХУДОЖНИКОМ
ВОИНА...
... И МИР
ДЕНЬ АРЕСТА
РАССКАЗ ИРЫ
«ЗА БЕССМЕРТНОГО СТАЛИНА»
ПЕТРУНЬКИНА ЖЕНА
У МИНИСТРА НА ДОПРОСЕ
«ВОТ ВАШ СКРОМНЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ»
«СВИДАНИЕ»
ПАСТЕРНАК И ЛУБЯНКА
ЖУРАВЛИ НАД ПОТЬМОЙ
ПИСЬМА
ХОТЬ БЫ МОЛЧАТЬ ОНИ УМЕЛИ...
«ДУША МОЯ ПЕЧАЛЬНИЦА»
НЕ ТРОГАЙТЕ ЭТОГО НЕБОЖИТЕЛЯ
... ДВЕ ВЕЩИ НЕСОВМЕСТНЫЕ...
АНКЕТА
«КУЛЬТ ЛИЧНОСТИ ЛИШЕН ВЕЛИЧЬЯ... »
«НАС МАЛО. НАС МОЖЕТ БЫТЬ ТРОЕ... »
«И БУДЕТ НАМ ОБОИМ — РАЙ»
Часть третья
Роман вокруг романа
«МАЛЬЧИКИ И ДЕВОЧКИ»
СУД АХМАТОВОЙ
РОКОВОЙ ДЕНЬ
ВСЕ ИСПУГАЛИСЬ
ВЕРСТКА
«МНЕ ЦЕЛЫЙ МИР ДОРОГУ ДАСТ»
НАШ, ИЛИ ЧУЖОЙ?
НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ
КАК ЗВЕРЬ В ЗАГОНЕ
«МЫ ПОИМЕННО ВСПОМНИМ ВСЕХ, КТО ПОДНЯЛ РУКУ»
С ПЕТЛЕЙ У ГОРЛА
МОЯ ВИНА
«ПОБЕДА ПУТЕМ ОТКАЗА»
«ИГРА В ЛЮДЕЙ»
К НИКИТЕ СЕРГЕЕВИЧУ...
«Я ПАСТЕРНАКА НЕ ЧИТАЛ, НО... »
«ПО КОШАЧЬИМ И ЛИСЬИМ СЛЕДАМ... »
ВОЖДЬ НА ПРОВОДЕ
Часть четвертая
Август
СВЕТ ПОВСЕДНЕВНОСТИ
«НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ»
«ДРУЗЬЯ, РОДНЫЕ — МИЛЫЙ ХЛАМ... »
«СЛЕПАЯ КРАСАВИЦА»
ПОСЛЕДНЕЕ СВИДАНИЕ
« Я КОНЧИЛСЯ, А ТЫ ЖИВА... »
«НЕСЛИ НЕ ХОРОНИТЬ, НЕСЛИ КОРОНОВАТЬ... »
И СНОВА Я ВСЕХ ВИНОВАТЕЙ
СУД И ПЕРЕСУДЫ
В БЕДЛАМЕ НЕЛЮДЕЙ
« НАЙДИ МОЮ ПЕСНЮ В ЖИВЫХ! »
ПИСЬМА БОРИСА ПАСТЕРНАКА
МОСКВА 1972
(Перевод с немецкого; факсимиле оригинала воспроизведено в книге Герда Руге «Пастернак», Мюнхен, 1958 г. , стр. 125).
Борис Пастернак
От автора
Вероятно, каждый большой поэт ощущал трагический разрыв между своим временем и вечностью, которую творит истинный Художник. Злободневные нужды, временщики и быт, литературные политиканы и толпа — в их плену может задохнуться и увянуть даже недюжинный талант. Но творения гения стремительно мчатся в будущее сквозь вечность.
Одним из тех, кто разрыв между Временем и Вечностью ощущал особо трагически, был Борис Пастернак:
Ты — вечности заложник
У времени в плену.
Он знал, что когда минется время, его поэзия останется, и из плена времени она прозвучит в грядущем, как звучат в наши дни строфы Пушкина.
И все же — ему хотелось, чтобы фрагменты его пребывания «в плену времени» сохранились в истории. Не раз в последние годы он говорил мне:
— Ты должна оставаться жить. Тебе придется распутать всю ложь, которая вокруг меня нагорожена...
Увы, он не предвидел, что исполнение его завета моя судьба отодвинет на долгие годы. И вот эти годы прошли, а завет остался. Между тем уходит из памяти, забывается то, что забыть, казалось, было совершенно невозможно.