Георг Хенрик фон Вригт
Логико-философские исследования
(Избранные труды)
Часть I
Объяснение и понимание
Посвящается Норману Малкольму
ВВЕДЕНИЕ
Предлагаемая работа — плод моих исследований по теории действия, интерес к которой в свою очередь возник в результате увлечения анализом норм и оценок, формально-логическими аспектами понятия действия. В этой области мало что было сделано, однако ее разработка представлялась необходимой для того, чтобы "деонтическая логика" встала на прочную основу. От логики действия мои интересы переместились к объяснению действия. Сильное влияние в этом плане на меня оказала книга Ч. Тейлора "Объяснение поведения", благодаря которой я осознал, насколько глубоко вопросы объяснения пронизывают традиционные проблемы не только философии науки, но и философии вообще. Поэтому исследование, которое вначале мыслилось как анализ действия, в конечном итоге явилось вкладом в решение давнего вопроса о соотношении наук о природе и наук о человеке.
Рассматриваемые в данной работе вопросы являются дискуссионными, они чрезвычайно сложны и часто обсуждаются. Прежде я никогда так остро не ощущал опасности непонимания, даже на уровне терминологии. Сущность авторской точки зрения невозможно полностью уяснить из тех немногих тезисов, которые он выдвигает и защищает. Так, например, может сложиться впечатление, что я отстаиваю идею, согласно которой действия человека не могут иметь причины. Но ведь множество авторов и в прошлом, и в настоящее время утверждают, что действия могут иметь причины. Оспариваю ли я их точку зрения? Совсем не обязательно делать такой вывод. В самом деле, те, кто полагает, что действия могут иметь причины, часто вкладывают в понятие "причина" более широкий смысл, чем это делаю я, отрицая подобное понимание. Или же они понимают в другом смысле понятие "действие".
Следовательно, не исключено, что "действия" в их смысле имеют "причины" в моем, или "действия" в моем смысле имеют "причины" в их понимании этого слова. Я далек от мысли о том, что мое употребление терминов лучше или, если говорить об обыденном языке, более естественно.В то же время совершенно неверно было бы считать, что различие между точками зрения носит чисто терминологический характер, если при этом иметь в виду, что полное прояснение терминов необходимо приведет к полному согласию по существу дела. В процессе прояснения значения терминов будут использованы новые понятия, не менее спорные, чем "причина" и "действие". Сторонник и противник идеи о том, что действия имеют причины, будут, по-видимому, связывать понятия причины и действия с этими другими понятиями разным способом. Один будет подчеркивать те различия, которые другой будет стремиться затушевать. Вероятно, "каузалист" свяжет интенции и мотивы с причинами, а действия — с событиями. "Акционист" сгруппирует понятия по-другому: мотивы — с действиями, а события — с причинами, и между этими группами он будет видеть глубочайшее различие. Первый, по-видимому, не согласится с тем, что решающая роль в формировании понятия причины принадлежит эксперименту. Или по крайней мере не согласится с мнением о том, что, поскольку эксперимент — это вид действия, понятие действия более фундаментально, чем понятие причинности. Другими словами, "каузалист" и "акционист" по-разному "плетут нити" концептуального каркаса, сквозь который они смотрят на мир, а следовательно, они видят мир по-разному. В исторической перспективе их видение мира можно связать с двумя традициями в мышлении, которые я пытаюсь описать и дифференцировать в главе I.