Н. Г. Медведева
notes
1
Н. Г. Медведева
CAPODANNO[1]
Она делила комнату пансиона с женщиной из Риги, плохо говорящей по-русски. Та была очень любезна и сидела с ее ребенком, пока сама она носилась по городу. «Я в Риме! В Риме!» — хотелось кричать ей на улицах. Она не могла поверить, что может вот так, запросто, свернув за угол, увидеть перед собой полукруг Колизея. Она с ужасом вспоминала уговоры подруг не ехать: «С ребенком… от мужа нет писем… пропадешь… подумай о матери…» Спускаясь с Испанской лестницы, забегая в кафе и, как итальянка, уже командуя бармену: «Эспрессо!», гуляя вечерами в толпе по пьяцца Навона, она повторяла себе: «Как же, как было не ехать сюда?!»
В пансионе можно было жить неделю. В еврейской организации, принимающей эмигрантов, ей почти отказали: «Вы не еврейка, ваш муж не оставил нам никаких указаний», но потом пожалели — ребенок очень кстати расплакался, — выдав полагающуюся сумму из огромных купюр. Там же ей сказали, что квартиру надо снимать в пригороде Рима — Остии Лидо.
Эмигрантов в пансионе становилось все меньше — они снимали квартиры и, продав хозяйке простыни из натурального льна (фотоаппараты они берегли для более выгодных сделок), съезжали. Один день оставался до конца недели. Она положила ребенка в коляску, подаренную подругой в Ростове, и поехала в Остию.
В электричке ей помог пожилой еврей из Москвы. Вагон был переполнен ароматными итальянцами, и коляску ей пришлось сложить.
Москвич все предупреждал ее, что «у этих цыган даже последний грузчик при шарфике, а за душой ни копейки», и посоветовал приглядывать за сумочкой. Он проводил ее до площади, где находилась почта и где «всегда толкутся эмигранты, и вы все узнаете о квартире». Сам он спешил домой паковаться — уезжал на следующий день в Нью-Йорк по гаранту сестры, которую видел один раз в жизни в возрасте трех или пяти лет, он точно не помнил.И без предупреждения москвича она бы узнала в людях, толпящихся на небольшой площадке, эмигрантов. Как отличались они от тех же «последних грузчиков» в электричке! Многие и одеты были по римской моде, но что-то особенное было в их осанках, движениях, выражениях лиц. Заметив отдельно стоящую девушку с мальчиком, она решила подойти прямо к ней: «Она сама с ребенком и поймет мое положение». «Не имею понятия ни о чем, всеми устройствами занимается муж, — которого девушка и поджидала, — а этот идиот опять куда-то провалился!» Девушка все же предложила покараулить ее коляску, пока «вы покрутитесь тут со стариками».
Она подошла к группке людей, возглавляемой огромного роста мужчиной, громко смеющимся и жестикулирующим.
— Слушайте, дорогуша, я вам сразу скажу — с квартирами плохо. А тем более что вы с малым ребенком. Кому же охота просыпаться от плача младенца в шесть утра. Вам надо в какую-нибудь квартиру, где уже есть дети…
Его перебила супруга:
— Что ты говоришь, Вадим? Кому же нужны чужие дети… Тут от своих не знаешь, куда деться…
Стесняясь, она спросила, нельзя ли снять отдельную, пусть малюсенькую, квартирку. Жена Вадима вздрогнула щеками.