Шолохова Елена
Девять жизней
ДЕВЯТЬ ЖИЗНЕЙ
ГЛАВА 1
- Good morning! My name is Elena Sergeevna. I will teach you until Nina Ivanovna returns from her sick leave. So who is on duty today?1
Оля Вахрушева поднялась из-за парты.
- Clean the blackboard, please2.
Вахрушева прошла к доске, взяла губку и стёрла несколько синих завитков и чёрточек, оставшихся от чьей-то писанины с прошлого урока.
- Thanks3.
Я молча взирал на кареглазую, коротко стриженную брюнетку, нашу новую англичанку. Издали я вполне могу смотреть на людей, даже на незнакомых. Если те, конечно, не смотрят в ответ.
Нина Ивановна, та, что вела прежде, сломала ногу. Говорят, неудачно упала. Для нее-то, само собой, это неудача, а мы возрадовались. Почти всю неделю в нашей группе не было английского. Французы нам страшно завидовали - пока они спрягали глаголы и тренировали грассированное "Р", мы болтались по школе без дела, наслаждаясь неожиданной свободой. И вот теперь свобода, судя по всему, закончилась.
Новая англичанка была совсем молода. Говорила резко, громко (я даже еле сдерживал порыв прикрыть ладонями уши) и торопливо. Прямо строчила как из пулемета. И кроме того, что она - Елена Сергеевна, я вообще ничего из её речи не понял. Впрочем, я бы вряд ли понял больше, даже если бы она сказала то же самое по слогам. Английский я не знаю совершенно. Вообще-то, у меня почти со всеми предметами беда, ну, кроме литературы и русского, но с английским дела обстоят хуже всего.
- Let's remember what you studied last lesson. As far as I know, you should have prepared a story about the sights of your native city. Who is ready to answer?4
Воцарилась абсолютная тишина, какая бывает только тогда, когда никто не хочет отвечать и напряженно ждёт, на кого падет выбор учителя.
Я оглянулся на одноклассников, пытаясь по их лицам разгадать, что же всё-таки она сказала. Но все как один уткнулись в учебники. Неужто и правда домашку спрашивала? Она ведь первый день! А то, что задала на прошлой неделе Нина Ивановна, никто не готовил, разве только отличницы - Маша Ларионова и Марина Петренко, но и те молчали, пряча глаза.Англичанка дала ещё несколько секунд, ожидая хотя бы одного добровольца, затем взялась за журнал и вдруг как выстрелила. В меня.
- Белов!
Я аж вздрогнул от неожиданности. Меня никто и никогда не вызывает к доске. Меня нельзя вызывать! Все знают, что вслух я отвечать не могу. Для меня даже просто подняться из-за парты под прицелом выжидающих глаз одноклассников - сущая пытка. Если бы просто выжидающих! А то ещё и насмешливых, и презрительных, и откровенно злорадных.
Меня в классе не любили. Да что там? В местной иерархии я занимал самый-самый низ. Даже к Сёме Сухачёву - распоследнему двоечнику, чьи плечи вечно усыпаны перхотью - относились лучше. Я же в глазах общественности был не только полный идиот, который двух слов связать не в состоянии, но еще и псих законченный. В общем, фрик по всем фронтам.
- Белов! Go to the blackboard5... - требовательно повторила англичанка.
А я окаменел.
- Is he absent today?6
- Да нет. Не эбсент. Вон он, у окна сидит. - Ткнул в меня пальцем Рогозин. - Но он не выйдет.