Елена Минкина-Тайчер
И лучшие слова навек пребудут с нами…
Прости, мой давний нежный друг, за светлый круг и все былое,За май, за то, что недосуг сказать единственное слово,Одно в любые времена, что между прошлым и забвеньемТакая тонкая стена прочна и лучшие мгновеньяНеотличимы ото сна. Художественное электронное издание
Оформление – Валерий Калныньш
© Елена Минкина-Тайчер, 2021
© «Время», 2021
⁂ «А еще прости за легкость речи, пусть себе летит…»
А еще прости за легкость речи, пусть себе летитПамяти и вечности навстречу сотканный мотив –Лодка без весла, огонь случайный без угля и дров, –Пусть горит светло и беспечально, как сама любовь. Загадай безделья и покояНа закате дня. Легкою безоблачной строкоюПомяни меня. «Умолкнуть на века, забыться, умереть…»
Умолкнуть на века, забыться, умереть…Не разводи огонь ненужного прощанья,Когда саднит ладонь ожог воспоминанья,И боль уже глуха, и нечему гореть. Но только синева, и облака, и раннийЗакат, и тишина, и музыка слышна,И лучшие слова навек пребудут с нами,Слова и имена. Слова и имена. И снова унесет, светла и холодна,Знакомая волна, случайное касаньеСтруны и тишины, и легкое дыханьеВернется. И весна. И музыка слышна. «Загляни мне, Господи, в душу, как в окно…»
Загляни мне, Господи, в душу, как в окно,Горечью и гордостью светится оно,Не бранила попусту, обнимала всех,Отпусти мне, Господи, этот грех. В полночь за оградою поднимают нож,Карты не раскладывай, звезды не тревожь,От роду положены каждому года. Погадай мне, Господи, погадай. Не боюсь ни холода, ни коротких лет,Под небесным пологом нелюбимых нет,Но смиренно горести не могу принять,Попеняй мне, Господи, попеняй. Одарила молодость косами на грудь. Запрокину голову, разгадаю путь,Дай мне по-над пропастью весело пройти,Посвети мне, Господи, посвети.
«Мандарины устали от жара и просят напиться…»
Мандарины устали от жара и просят напиться,Все деревья вздыхают с утра, и веселая птицаС ярко-синим, как отблеск свободы, рисунком на крыльяхТоже просит воды, все устали-устали-устали от пыли. Так просили дождя позабытые светлые предки,Так молили у неба пощады, но предал их, предалТот единственный, древний, навеки любимый и жуткий,И стращал, и казнил, и детей не щадил. И детей почему-то. Этот ливень ночной, долгожданный, внезапный, весенний,Одарил в декабре, нашептал новых слов утешенья. Среди новых смертей в ненадежном, как вера, столетьеВсё идем и поем, и рожаем детей, и смеемся, как дети. «Краснеют ягоды. Жара. И чары общего безделья…»
Краснеют ягоды. Жара. И чары общего безделья. И разведение костра, как будто новый понедельникНе забредет в заросший сад, где только овод неуместенВ прозрачном воздухе, но ряд цветов и веток тем прелестней,Чем жарче оводы гудят. От дыма тянет шашлыком, но лень вставать, нести посуду,Чужая кошка на балкон залезть пытается, повсюдуТакой беспечный легкий сон, что даже милый пес ушастыйЕе не гонит, и балкон с геранью, никнущей от жажды,Немного лишний и смешон. Прости, мой давний нежный друг, за светлый круг и все былое,За май, за то, что недосуг сказать единственное слово,Одно в любые времена, что между прошлым и забвеньемТакая тонкая стена прочна и лучшие мгновеньяНеотличимы ото сна.
