Читать онлайн «О неполной парадигме слова»

Б. Ю. Норман (Минск) О НЕПОЛНОЙ ПАРАДИГМЕ СЛОВА Слово реализует свое лексическое значение только в определен- ных грамматических условиях. Иначе говоря, лексическое значение участвует в процессе передачи информации только в сочетании с определенными грамматическими значениями. Для языков с развитым словоизменением наглядным проявлением этой взаимосвязи, фокусом взаимодействия лексического и грамматического значений служит парадигма слова. В данной статье мы будем опираться на факты сло- воизменения в русском языке, однако думается, что к аналогичным выводам можно прийти и исследуя материал любого другого языка синтетического строя. Поскольку текст не ограничен в своей длине, он в принципе гаран- тирует реализацию всей парадигмы. Однако довольно часто парадигма конкретного слова бывает неполной: та или иная ее «клеточка» оказы- вается незаполненной. Здесь намечаются четыре ситуации: а) в парадигме слова отсутствует отдельная словоформа (напри- мер, в русском языке у слов мечта и мольба нет форм родительного падежа множественного числа: нельзя сказать «мечт» и «мольб»; у глаголов победить, дудеть, очутиться отсутствует форма 1-го лица ед. ч. настоящего времени; от глаголов вроде петь, пить, бить, рвать, писать не образуются деепричастия и т. п. ). В данных конкретных случаях какая-то «клеточка» матрицы словоизменения оказывается пустой, незаполненной; б) вся парадигма слова сводится к одной-единственной форме: эта словоформа становится полномочным репрезентантом слова (наибо- лее известные в русском языке примеры: щец, дровец, дружище, по мордасам, ни зги, памятуя и т. п. ). Это, так сказать, «штучный» отдел морфологии; в) в парадигме отсутствует ряд форм, объединенных грамматиче- ским значением. Иными словами, какая-то граммема в составе пара- дигмы не реализуется (самый яркий пример – классы существитель- ных singularia tantum и pluralia tantum). Эта дефектность мотивирована семантически; г) у лексико-семантической группы слов не реализуется какое-то грамматическое значение. Так, от ряда русских прилагательных цвето- вой семантики (в частности, обозначающих цвет через отношение к предмету – коричневый, сиреневый, шоколадный, салатный, кремовый и др. ) не образуется краткая форма. Другой пример – отсутствие форм местного падежа у слов типа верх, низ, перед, зад, бок [2]. Эти случаи дефектности также нуждаются в семантическом объяснении. Необходимо оговориться, что все упомянутые выше запреты и ограничения на словоизменение носят относительный характер. При наличии коммуникативной или эстетической сверхзадачи (например, в художественном тексте) они могут утрачивать свою силу, ср. цитату: Хотелось еще сказать о Монте-Карло, о мечте выиграть в ру- летку, ну, хотя бы сто тысяч, но, посчитав эту мечту все-таки мел- кой, я так и не упомянул о ней. Теперь жалею, так как из трех мечт, трех обещаний два уже выполнил… (В. Некрасов. Взгляд и нечто). А поэт А. Вознесенский, отталкиваясь от застывшего русского вы- ражения по мордасам, легко реконструирует форму винительного па- дежа мордасы: Бей, женщина!