Ю. Холопов
МУСОРГСКИЙ КАК КОМПОЗИТОР XX ВЕКА
... его творческие находки неисчерпаемы и
идут далеко впереди своего времени. Ю. Н. Тюлин
1. «Вперед, к новым берегам!»
Творчество Мусоргского задало музыкальной науке неудобную
проблему: «технически неграмотный» великий композитор
(Асафьев, 1927, 277—283). Одним из авторов этой легенды оказался горячо
и искренне любивший Мусоргского Н. А. Римский-Корсаков,
писавший, не без боли, о двух «направлениях» у Мусоргского —
«реальном» («которое позднее принял Мусоргский») и «идеальном», как
в романсе «Ночь» на слова Пушкина. Идеальную сторону своего
таланта Мусоргский, по мнению Римского-Корсакова, «втоптал
в грязь». Но и «идеальному стилю» Мусоргского «недоставало
подходящей кристаллически прозрачной отделки и изящной формы:
недоставало потому, что не было у него знания гармонии и
контрапункта. Балакиревская среда осмеивала сначала эти ненужные
науки, потом объявила их недоступными для Мусоргского. Так он
без них и прожил, возводя для собственного утешения свое незнание
в доблесть, а технику других в рутину и консерватизм.
Но когда
красивая и плавная последовательность удавалась ему, наперекор
предвзятым взглядам, как он был счастлив! Я был свидетелем этого
не один раз» (Римский-Корсаков Н. , 1982, 64). Представитель же «идеального» направления, объективно
противостоящего «Новой русской школе», П. И. Чайковский, отдавая
должное великому музыкальному таланту Мусоргского,
высказывался еще определеннее: «музыкальная грязь а 1а Мусоргский», о
диссонансах — «безобразие а 1а Мусоргский», о «Борисе Годунове» —
«Мусоргскую музыку я от всей души посылаю к черту; это самая
пошлая и подлая пародия на музыку» (Чайковский, 1962, 486, 487;
Чайковский, 1959, 372). Нельзя представить себе, что такие великие музыканты, как
Чайковский и Римский-Корсаков, ошибались в своих оценках
технического мастерства композитора. Имеющееся у самих этих мастеров
расхождение между устными высказываниями и исповедованием
общих принципов эпохи, с одной стороны, и реальными творчески-
3 - М. Мусоргский
65
(С> Ю. Н Холопов, 1990 г. новаторскими установками в собственной композиции — с другой,
тоже не объясняет тона их суждений о Мусоргском. Нельзя
заподозрить их и в «сальеризме». Нет, Мусоргский явно представляется
им «громадным талантом», к несчастью для искусства не
овладевшим тем, без чего нет композитора-профессионала: гармонией и
правильным, чистым голосоведением; полифоническим письмом,
фугой, каноном; умением сплетать развитую многоэлементную
ткань; блестящей оркестровкой и элегантным письмом для
инструментов; логичной и динамичной модуляцией; не владевшим
главнейшими общемузыкальными формами — сонатной (с ее «немецкими
подходами», как язвил Мусоргский), финальным рондо (также
немыслимым без «подходов»), формой лирического откровения —
сонатным adagio или andante (в виде трехчастных композиций с
гибкими переходами, как в Andante cantabile 5-й симфонии
Чайковского или в его же гениальном финале-ламенто 6-й симфонии),
вообще формами струнного квартета, симфонии, камерной сонаты.