Читать онлайн «Беломорканал времена и судьбы»
Автор Гнетнев А.И.
К читателю
Жарким июльским днем 1982 года я приехал в поселок Надвоицы, на шлюз № 10 Беломорско-Балтийского канала, чтобы познакомиться с Романом Николаевичем Дятловым. До сих пор имя этого заслуженного человека помнят на канале. Дятлов, как и мой отец, в начале 30-х годов не по своей воле оказался в этом северном краю. Их и везли в Карелию из Центральной России в одном товарном эшелоне.
В шлюзовом поселке было тихо и безлюдно. К своим 35 годам я никогда здесь не был и, разумеется, никого не знал. Свернув к ближайшему дому, постучал в дверь и на ответный возглас вошел. В глубине просторной комнаты, наполненной тихим летним зноем, две аккуратные старушки степенно пили чай за маленьким столом. Мое приветствие они вроде бы не услышали.
— Васильев сын, что ли? — спросила у товарки та, что сидела у окна.
— Да, — утвердительно ответила другая, едва взглянув на меня. – Это ж Гнетнев.
Я был потрясен! Как они узнали мое имя?! Откуда вообще знают о моем существовании? Я же здесь в первый раз!
Старушки встрепенулись, захлопотали, усадили меня за стол, налили чаю и наперебой стали рассказывать, как они бегали с моим отцом на танцы в 37 или 38 году и какие это были «знаменитые» на канале парни Василий Гнетнев и до сих пор неведомый мне Коля Фуныгин…
Рассказываю эту историю для того, чтобы в самом начале, на пороге книги заявить свое отношение к ББК. Прежде всего, это мой дом. Меня спрашивают об этом иногда и всякий раз удивляются ответу. Да, Беломорско-Балтийский канал – сложнейшее гидротехническое сооружение, точнее, целостная система, рожденная умом и руками российских инженеров и рабочих. Да, это первый в СССР опыт превращения концентрационного лагеря в новую советскую каторгу, опыт, распространенный и усовершенствованный затем до невероятной жестокости на рудниках Воркуты и Магадана, на железнодорожном строительстве в Забайкалье, на Севере и Дальнем Востоке. Да, именно здесь родился монстр, имя которому теперь известно всему миру, — ГУЛАГ. Все это теперь хорошо известно. Но…
Я прожил на ББК первые 25 лет своей жизни. Из моего окна на втором этаже была видна шлюзовая камера, и я без труда мог взглянуть на палубу любого парохода, что называется, не поднимаясь с кухонной табуретки. Мальчишкой, вместе с такими же поселковыми пацанами, по гудку отличал один буксирный пароход «Ижорец» от десятка других, похожих друг на друга, как самодельные кованые гвозди-«ерши» для крепления отбойных брусьев в нашей шлюзовой кузнице. Немногочисленных членов команд пароходов и барж, которые все лето таскали грузы от Повенца до Беломорска, мы знали в лицо. А они в свою очередь хорошо знали нас. У нас с «плавсоставом» были деловые отношения. Мы продавали молоко. Это было одной из серьезных обязанностей всех шлюзовских поселковых детей. Не менее серьезная, чем заготовка дров, работа на огороде или сенокос, отравлявший нам все летние радости.
Мой отец начал работать на канале в 1935 году и к 1938 году стал одним из лучших старших надзорщиков (старший дежурной смены) шлюза № 10. На шлюзе № 11 так же успешно трудились его младший брат Владимир с женой Анной.
Жарким июльским днем 1982 года я приехал в поселок Надвоицы, на шлюз № 10 Беломорско-Балтийского канала, чтобы познакомиться с Романом Николаевичем Дятловым. До сих пор имя этого заслуженного человека помнят на канале. Дятлов, как и мой отец, в начале 30-х годов не по своей воле оказался в этом северном краю. Их и везли в Карелию из Центральной России в одном товарном эшелоне.
В шлюзовом поселке было тихо и безлюдно. К своим 35 годам я никогда здесь не был и, разумеется, никого не знал. Свернув к ближайшему дому, постучал в дверь и на ответный возглас вошел. В глубине просторной комнаты, наполненной тихим летним зноем, две аккуратные старушки степенно пили чай за маленьким столом. Мое приветствие они вроде бы не услышали.
— Васильев сын, что ли? — спросила у товарки та, что сидела у окна.
— Да, — утвердительно ответила другая, едва взглянув на меня. – Это ж Гнетнев.
Я был потрясен! Как они узнали мое имя?! Откуда вообще знают о моем существовании? Я же здесь в первый раз!
Старушки встрепенулись, захлопотали, усадили меня за стол, налили чаю и наперебой стали рассказывать, как они бегали с моим отцом на танцы в 37 или 38 году и какие это были «знаменитые» на канале парни Василий Гнетнев и до сих пор неведомый мне Коля Фуныгин…
Рассказываю эту историю для того, чтобы в самом начале, на пороге книги заявить свое отношение к ББК. Прежде всего, это мой дом. Меня спрашивают об этом иногда и всякий раз удивляются ответу. Да, Беломорско-Балтийский канал – сложнейшее гидротехническое сооружение, точнее, целостная система, рожденная умом и руками российских инженеров и рабочих. Да, это первый в СССР опыт превращения концентрационного лагеря в новую советскую каторгу, опыт, распространенный и усовершенствованный затем до невероятной жестокости на рудниках Воркуты и Магадана, на железнодорожном строительстве в Забайкалье, на Севере и Дальнем Востоке. Да, именно здесь родился монстр, имя которому теперь известно всему миру, — ГУЛАГ. Все это теперь хорошо известно. Но…
Я прожил на ББК первые 25 лет своей жизни. Из моего окна на втором этаже была видна шлюзовая камера, и я без труда мог взглянуть на палубу любого парохода, что называется, не поднимаясь с кухонной табуретки. Мальчишкой, вместе с такими же поселковыми пацанами, по гудку отличал один буксирный пароход «Ижорец» от десятка других, похожих друг на друга, как самодельные кованые гвозди-«ерши» для крепления отбойных брусьев в нашей шлюзовой кузнице. Немногочисленных членов команд пароходов и барж, которые все лето таскали грузы от Повенца до Беломорска, мы знали в лицо. А они в свою очередь хорошо знали нас. У нас с «плавсоставом» были деловые отношения. Мы продавали молоко. Это было одной из серьезных обязанностей всех шлюзовских поселковых детей. Не менее серьезная, чем заготовка дров, работа на огороде или сенокос, отравлявший нам все летние радости.
Мой отец начал работать на канале в 1935 году и к 1938 году стал одним из лучших старших надзорщиков (старший дежурной смены) шлюза № 10. На шлюзе № 11 так же успешно трудились его младший брат Владимир с женой Анной.
