Андрей Назаров
Чернильница
Шут
Судьба шута достаточно трагична:
В нём кроется, согласно аксиоме,
Разбитая, потерянная личность,
Которая не может по-другому.
Увидел он, иронии приспешник,
В калейдоскоп вселенского бедлама,
Что мир вокруг – лишь повод для насмешки,
Хоть в нём и нет весёлого ни грамма.
Воссоздал сам своё кривое царство,
Где позабыл серьёзность конституций.
Здесь юмор выступает как лекарство,
И болен неспособный улыбнуться.
Те, кто встречал такого балагура,
Качали головой в недоуменьи.
Из под бровей затем глядели хмуро,
А после восклицали в удивленьи:
"Ты посмотри! Кругом царит разруха,
Народ погряз в рутинной суматохе.
Но весел он. Вот это сила духа!
Я б так не смог… А может, всё неплохо?".
Смеялись все, забыв пустые драмы,
Зарыв беду в песок фортуны зыбкий,
Покуда комик с грустными глазами
Шутил сквозь зубы и считал улыбки.
Он им дарил себя самозабвенно,
Люд восхищала шуток острота…
Вот только в незатейливой вселенной
Давно ничто не радует шута.
Бегут года. Сменяются эпохи.
Рыдает раб сценической площадки.
Но всем плевать на слёзы скомороха,
Ведь он артист, а значит всё в порядке.
Сгоревшим
Сколько нас по планете разбросано
К двадцати годам уже выжженных,
Тех, кто горел, как листва по осени,
А теперь истлевает? Живы, но…
На деле, былых нас, немые тени,
И давно в глазах уж не тот огонь.
Увы, оказались все мы не теми.
Подожгли себя, а взамен того
Получили ожоги, кнуты, ножи,
Пост стороннего наблюдателя,
Что с тоской безучастно глядит на жизнь
Свою, думая: наплевать или
Всё-таки зря потонули в рутине?
Пытаясь сбежать от ошибок, всех бед,
Слепо идём по тому ли пути мы,
Храня пепелище души в себе?
А все ведь когда-то другими были:
Смеялись, ждали, любить умели…
Мечту схоронили под слоем пыли
И получили лишь быт да цели.
Сорока
Время вновь мешанину дней
Возвращает к своим истокам.
Каждый год по весне ко мне
Прилетает моя сорока.
Прилетает всегда одна.
Заливаясь поёт, стрекочет.
Вместе с нею цветёт весна,
Вместе с ней мы проводим ночи.
Мы подолгу сидим вдвоём,
Чёрный чай пьём из белых кружек,
И пока нас планета кружит
Я влюбляюсь, увы, в неё.
Про любовь всё слова, слова…
А к чему они вольной птице?
Она рядом теперь садится
Точно зная, куда клевать.
Разлетится моё «люблю»,
Как осколки на сотни метров,
Она в сердце вонзит свой клюв
И исчезнет с попутным ветром.
Пройдёт год. Может два. Не суть,
Ты знаешь, моя дорогая,
Снова ветер стряхнёт росу,
Снова будет начало мая,
Станет слаще и боль и ложь,
И мы всё повторим по кругу:
Снова мир, снова споры, ругань,
И ты снова меня убьёшь.
Моё чудо, лети. Но верь:
Тебя, дуру, любят. Теперь я
Буду долго искать в траве
Твои чёрно-белые перья.
Холодно
Слишком холодно стало. Слишком.
За окном поутихли птицы.
Это лето, подобно спичке,
Прогорело в моей столице.
Осень, словно шальной ребёнок,
Что игрушки убрать не хочет,
Сняла листья с берёз и клёнов
И оставила тлеть у обочин.
Небосвод стал на краски скуден,
Тучи выжал на нас, как тряпку.
Ртуть упала, и вряд ли будет
Где-то в городе не так зябко.
Чтоб согреть ледяные пальцы,
Руки прячем в карманы глубже.
Ветер гонит домой скитальцев,
Фонари растворились в лужах.
