Журнал «Юность» № 08/2020
© С. Красаускас. 1962 г.
На 1-й странице обложки рисунок Екатерины Горбачевой «Летние сумерки»
Поэзия
Виктор Волков – сложившийся поэт. Он молод. Ему 23 года. Учился в университете, в Санкт-Петербурге. Служил в армии. Живет в Муроме. Стихов у него много. И он никогда не печатался. Поэзия Волкова – сплав лирики и своеобразной эпичности. Сокровенное и трагическое, душевные порывы и непростая нынешняя повседневность, фантазия и документальность, хранимая в сердце тайна и оправданная откровенность в этих динамичных, выразительных, ярких, порою яростных по накалу мыслей и чувств, очень личных, со своим собственным взглядом на мир, со своим голосом, своим лицом, сразу же узнаваемых, всегда выстраданных, смелых, даже отважных стихах словно сплетены в некий энергетический, светящийся шар. Волков, по всему строю, по словарю, по структуре стихов, поэт очень русский. Он прямой продолжатель линии Леонида Губанова в нашей поэзии. В его стихах, как это было и у Губанова, есть то, что с такой силой высветилось когда-то у Бодлера, – ранимая и беззащитная прямота решительных и суровых определений, радость сквозь боль, готовность принять и понять все многообразие и все сложности жизни, умение смотреть прямо в глаза яви. Замечательно, что дебют Виктора Волкова состоится в обновленной, притягательной для талантливых молодых авторов «Юности».
Владимир Алейников Виктор Волков
Баллада отправления
Мой припозднившийся вагонКазался городу врагом,Когда с везучим интересомРазгуливал по мокрым рельсам.
Он – пустоватый ветеран —Ветрами окна вытирал,Сопел, выплевывал двуглазыхПо нескольку десятков – разом. На все с опаской черный городСмотрел, насторожив перрон:На то, как вновь, вдесятером,Кричали пассажиры: «Скоро?Когда посадка, и куда жПоедем в этот раз, мерзавцы?»Многоколесный экипажИм не хотел добром казаться. Он стрелами безумный гудПускал, шутник, в кого ни попадя,Он обволакивал всех в копоти,Без разницы, как обзовут,Как наговняют в нужнике,Что выкинут от злости в тамбур…Отплясывал на рельсах тангоВагон веселый, налегке. Я ждал его, весь не в себе,Мне мнилось, что неподалеку,Да-да, в каком-нибудь селеОн в омут, словно снайпер, с лету,Мог угодить, что не спасутЕго мерзавцы-пассажиры,Что зря мы без него тут живы,Что недалек и Страшный суд. Там, там, без возмущенья спросит,Причесывая градом проседь,У всех и сразу Мировой:«Что скажете?» И грустный войПодымется в стране снежинок. «Помилуйте! Мы – пассажиры. Мы не дождались гордеца…»И Бог смахнет слезу с лица. Вагон же, где-нибудь, вдали,Да не в селе, да не скандально,Полюбит любоваться далью. (А мы – бедняги – не могли. )Без опасенья на трубуБред намотает, мглой уколот,И въедет наконец-то в город,И я к приезду подгребу. «Я затевал игру…»
Я затевал игру:Высказывал в лицо,Что больше не умру,Не стану подлецом,Что, догорев дотла,Собой украшу печь,Что ночь меня моглаОднажды не сберечь,А выкинуть рукой,С оттяжкой даже – за борт,Что ты мне рассказала,Кто я, зачем, какой. Лица же злой анфасСмотрелся безучастным. Такое в первый разСо мною (было часто). Его не удивилЗапальчивый рассказ мойО юности прекрасной,О трудностях без сил. Потом уже глядели мыС презреньем друг на другаНеделями, неделями,Неделями… По кругу.
