Хлоя Нейл
Счастливый случай
Чикагские вампиры — 10,5
«Любите врагов ваших, ибо они говорят вам о ваших ошибках».
Глава 1
Мир под нами был темным, города освещались оранжевыми сетками, словно электрические схемы, разбросанные по черному холсту.
— Мир прекрасен, Страж.
Я перевела взгляд на вампира, сидящего напротив меня в салоне частного самолета его Дома.
Высокий, с золотистыми волосами, которые достигали его плеч, и глазами, словно резные изумруды, Этан Салливан сидел в кожаном кресле цвета слоновой кости в Мастерской манере. Он был главой чикагского Дома Кадоган и членом недавно созданной Ассамблеи Американских Мастеров. Это не та должность, на которую он надеялся, но, вне всякого сомнения, она более эгалитарная — теперь он член демократического конгресса, а не верховный монарх.
Психологическое и физическое испытания, через которые он прошел, были изнурительными, и не помогало и то, что в то же время мы выслеживали убийцу. Причиной надлома же послужил очередной удар: записка, оставленная в наших апартаментах Кадогана якобы создателем Этана, Бальтазаром, который, как предполагалось, был давно уже мертв. Никаких других его признаков не было, но мы были как на иголках от напряжения с тех пор, как нашли это рукописное послание.
Это были только самые последние эпизоды в долгом и драматическом году, и мы нуждались в перерыве. Поэтому мы направлялись на запад, чтобы провести несколько дней в Элк Вэлли, тихом городке в Скалистых горах Колорадо, в пристанище давней подруги Этана на горном склоне. Мы раньше никогда не путешествовали вместе по причинам, не связанным с магической драмой, и я была в равной степени взволнована и насторожена. Но наилучшим образом.
— Это большой мир, — сказала я. — Я люблю летать, потому что это напоминает мне, насколько велика планета и насколько малы мы по сравнению с ней.
Мне нравится это понятие — что раз мы несущественны, то и наши проблемы тоже несущественны.Уголок его рта приподнялся.
— Ты никогда не могла быть несущественной, Мерит. — Он выглянул в свое окошко, провел пальцем по стеклу. — Но я согласен с твоей точкой зрения. Жизнь в темноте уменьшает нашу видимость, вроде как сужает мир. Здесь, на расстоянии в девять тысяч километров над землей, ты напомнила о его величине.
— От вина ты становишься поэтичным.
Он снова посмотрел на меня с пылом и жаром и улыбнулся с ленивой уверенностью.
— Ты думаешь, я только поэтичным становлюсь?
Дверь салона тихонько открылась и миниатюрная брюнетка с аккуратной прической, в темно-синей юбке и пиджаке вошла внутрь с подносом в руках.
— Закуски, сэр? Мэм?
Ухмыляясь, Этан указал ей на меня.
— Если она в сознании, то она голодная.
Стюардесса кивнула и снова выпрямилась.
— Пожалуйста, дайте мне знать, если передумаете. Надеюсь, вы наслаждаетесь своим отпуском?