Читать онлайн «Таймыр, Нью-Йорк, Африка…»
Автор Георгий Кублицкий
Человек, обживающий мир
В глубине этой книги Георгия Кублицкого есть одна сцена, с которой мне хотелось бы начать свое предисловие.
Четверо любителей древностей приехали к месту раскопок Ахетатона — города Солнца, где задолго до нашей эры жили вольнодумствующий фараон Эхнатон и его жена, красавица Нефертити. Путеводители не рекомендуют туристам посещение этих мест: трудная, утомительная дорога, неудобная переправа через Нил. Но четверо приехали из Каира и перебрались через реку на дрянной, шаткой лодке. На другом берегу их ждало путешествие к горам, где вырублены в скалах пещеры-гробницы приближенных фараона. И еще их ждало солнце. Не российское солнышко, в общем-то милосердное даже в летний зной, а безжалостное солнце Египта; кто побывал там, тот, разумеется, помнит особой памятью тела, как отбивает египетское солнце все желания, кроме желания побыстрее спрятаться в тени. Впрочем, солнце уже было с нашими путешественниками всю дорогу от Каира, прокалив автомашину так, что отдергиваешь от ее корпуса свои неосторожные пальцы. Плотной и жгучей, почти физически ощутимой массой оно охватило их, когда в толпе гидов-драгоманов и босоногих мальчишек подходили они к переправе. Солнце жгло их в лодке, отстраняя своими сильными лучами свежесть нильской воды.
И вот теперь предстояло полтора-два часа пытки на раскаленной сковородке, имя которой — пустыня под египетским солнцем. К счастью, наготове были ишаки, ослиная кавалерия, освобождающая путешественников хотя бы от мускульных усилий. Трое уселись на ишаков. А четвертый?
«Иду полным шагом, а кавалерия поспешает еще быстрее; песок становится глубже и ноги вязнут. Погонщики вскочили на осликов по двое, в пешем строю остался я один.
А на мне — фотоаппарат, бинокль, сумка.Ровно полдень. Палит нещадно. Сердце колотится, как после бега, пот заливает лицо. Еще раз меня соблазняют ишаком, но я и сам упрям как ишак…»
Четвертым был автор этой книги. И мысленно я вижу Георгия Ивановича Кублицкого, не молодого уже, но сильного человека — сильного потому, что он не дает себе потачек и поблажек. Обремененный фотоаппаратом, биноклем и сумкой, он, видимо, не без зависти поглядывает на спутников, оседлавших ишаков, и прикидывает, сколько же еще ходу до скалистых гор, полукружие которых как спасительные края этой раскаленной сковородки. И думает о себе: «Упрям как ишак…»
А упрям он как человек, сознающий смысл своего поступка. Ему нужен этот, пусть короткий, эксперимент с солнцем и пустыней.
Ему все нужно попробовать.
Когда летишь над пустыней в самолете, все думаешь, как, должно быть, ужасно оказаться там, внизу, среди безбрежного мертвого простора. Когда пересекаешь пустыню на автомашине по слепящему гудрону шоссе Каир — Александрия или Каир — Суэц, она стремительно пробегает мимо, жарко дыша в раскрытые окна. А надо ведь побыть там и беззащитным, хоть на короткое время выставить себя одного против двух вечных союзников! И тогда-то, в жестких объятиях солнца, ты перестанешь быть посторонним и, что называется, нутром своим поймешь, каково приходится здесь людям, что за жизнь у обитателей вон той хижины, сложенной из земляных кирпичей «в самом паршивом месте голой прокаленной пустыни».
