Читать онлайн «История России в романах. Том 118. Н. Энгельгардт. Окровавленный трон. Книга 2»
Автор Николай Энгельгардт
Николай Энгельгардт
Павел I. Окровавленный трон
Сядьте, лорды,
Со мной на землю, поведемте речь
О бедных королях.
Взгляните, сколько
Их свергнуто с престолов, пало в битвах,
Измучено явленьем страшных теней…
Смерть царствует в короне королей!
Там, там она, смеясь и скаля зубы,
Насмешливо дарит ничтожный миг
Им почестей и славы, и безумцы
Грозят с своих престолов…
Предисловие
— Ah! monsieur l'auteur, quelle belle occasion vous avez lá de taire des portraits! Et quels portraits! Vous allez nous mener au château de Madrid, au milieu de la cour. Et quelle court. .
— Hélas! monsieur le lecteur, que me demandez — vous lá?. . Ye voudrais bien avoir le talent d'écrire une Histoire de France; je ne terais pas de contes…
— Ah! je le m'apercois que je ne trouverai pas dans votre roman ce que j'y cherchais.
— Je le crains.
(— Ax, г. автор, какой прекрасный повод дать ряд портретов! И каких еще! Вы поведете нас в испанский замок, ко двору. И какому!. .
— Ах, г.
читатель, что вам от меня угодно?. . У меня, кажется, способности написать историю Франции, но я не умею рассказывать сказки…— Ах! Кажется, я не найду в вашем романе того, что ищу.
— Боюсь, что не найдете.
За последние два года явилась возможность обнародовать многие документы, проливающие яркий свет на трагическую личность императора Павла Петровича, его двор и роковые мартовские события, завершившие краткое царствование «коронованного Гамлета». До сих пор сокрытое под спудом цензурного запрета стало достоянием научной критики. Но уже в капитальном труде покойного Шильдера, истинного художника исторической монографии, возникла необыкновенно сложная и противоречивая фигура монарха, до тех пор в ходячих анекдотах и пошлых эпиграммах слывшего вульгарным тираном и ограниченным полубезумным деспотом, Оказалось, что в личности Павла I художник может найти неиссякаемый материал черт высоких, рыцарски благородных, политического гения, самой утонченной образованности, самой нежной чуткости и, рядом с этим, дикие взрывы необузданного гнева, тиранства, слепого самовластия, и все это, переплетенное трагическим юмором и буффонадою, достойно, быть может, родителя его, Петра III. Художник, вглядываясь в павловскую эпоху, найдет в ней все элементы великой трагедии, самую романтическую обстановку, он признает, что Павел и окружавшие его исторические личности достойны только шекспировской хроники. В Павле — скопление всех противоречий, искривлений, несуразностей петербургского периода русской истории. Он был наследником всех кровавых переворотов XVIII века; но в роковых мартовских днях — исток и всех переворотов XIX-го. «Освободители», наполнившие спальню Михайловского замка в ночь с 11 на 12 марта 1801 г. , были, несомненно, прадедами всех последующих «освободителей».
