Мирча ЭЛИАДЕ. ТРАКТАТ ПО ИСТОРИИ
РЕЛИГИЙ
Перевод с французского А. А. Васильева
ПРЕДИСЛОВИЕ
Нельзя сказать, что науки в нашем веке устаревают слишком
быстро, ведь у них есть особая привилегия — не спешить
навстречу своей смерти. И все же как быстро меняется их облик! Религиоведение в этом отношении ничем не отличается от наук о
числах или о небесных светилах. Лет пятьдесят тому назад, и даже позднее, ученые верили: еще
немного — и все можно будет объяснить, сведя религиозные
феномены к некоему единому первоэлементу, растворив их в
каком-то общем понятии, извлеченном на свет из глубины южных
морей, ибо все религии, от самых примитивных до самых сложных,
суть лишь различные проявления этой маны, этой рассеянной по
всему миру загадочной силы, которая лишена собственных
очертаний, но может принимать любые формы; этой не
поддающейся описанию субстанции, чьим характерным свойством
и является способность ставить в тупик нашу мысль. Она
присутствует всюду, где только можно вести речь о религии, а все
мудреные и Диковинные понятия, вроде sacer и numen, hagnos и
thambos, brahman и tao, и даже христианская «благодать» — это
ее вариации или производные. Целое поколение ученых
посвятило себя доказательству подобного единства — и, может
быть, не без оснований.
Но впоследствии обнаружилось, что
достигли они немногого: в сущности они лишь присваивали
варварские имена неведомому «нечто», позволявшему
путешественникам и исследователям всех веков определять
некоторые из встретившихся им явлений как «религиозные»
вообще, не рискуя при этом ошибиться относительно их более
специфических свойств. Сегодня, однако, вызывает изумление и
побуждает к исследованию уже не эта туманная и неуловимая
сущность, смутное представление о которой мы действительно
находим всюду — но которая кажется нам всюду одинаковой
только потому, что мы не в силах сказать о ней ничего конкретного
— напротив, сегодня нас интересуют внутренняя структура,
механизм функционирования, сложное равновесие и
взаимодействие частей, которые характерны для всех религий и
находят свое выражение, теоретическое или символическое, в
любой теологии, мифологии и литургии. Мы пришли — или
вернулись — к представлению о том, что религия есть система, а
не беспорядочная смесь элементов, что это внутренне связный
продукт деятельности духа, способ истолкования мира. Одним
словом, в наше время поиски идут под знаком логоса, а не маны. Лет пятьдесят тому назад, и даже позднее, английские
антропологи и французские социологи сообща задавались двумя
грандиозными вопросами — проблемой происхождения
религиозных феноменов в целом и проблемой генеалогии
различных форм религии. Достопамятные баталии велись вокруг
Верховного Бога и тотемов. Австралийским аборигенам, в которых
иные школы видели последний сохранившийся образчик
элементарных форм религиозной жизни, противопоставляли
пигмеев: если первые отчасти принадлежат к эпохе палеолита, то
разве не относятся вторые ко временам еще более древним, ведь
они едва вышли из эмбрионального состояния?