Читать онлайн «Романовы. Последние дни Великой династии»

Владимир Михайлович Хрусталев

Романовы. Последние дни Великой династии

Светлой памяти Юрия Алексеевича Буранова и моего единственного сына Андрея Владимировича Хрусталева посвящается…

Предисловие

Впервые наш совместный труд с Ю. А. Бурановым «Гибель императорского дома»¹ появился 20 лет тому назад. Хотя с тех пор прошло достаточно много времени, но книга не утратила своей актуальности и широко цитируется в исторических исследованиях до сих пор. Она имела свои особенности, о чем отметим. В последние годы нам удалось выявить новые, неизвестные ранее документальные источники, которые позволяют уточнить многие факты, связанные с трагическими событиями гибели царской семьи и ряда великих князей в первые годы Советской власти. Поэтому я решил вернуться к этой теме. Кроме того, обобщающая и дополненная работа «Крушение Императорского Дома Романовых: уничтожение династии» дань памяти Ю. А. Буранову и разъяснение наших позиций, которые не всегда и во всем совпадали. Одновременно это еще одна попытка ответить на некоторые вопросы, которые ранее нами были поставлены.

Мы с Юрием Алексеевичем познакомились в конце 1980-х гг. и с тех пор начали тесно и плодотворно сотрудничать. У нас оказался общий профессиональный интерес историков к трагическим судьбам представителей династии Романовых, которые погибли во время Гражданской войны в России. Данная тема длительный период в Советском Союзе находилась под прессом официальной марксистско-ленинской идеологии, а временами под прямым «табу». В силу того, что Ю. А. Буранов являлся сотрудником ЦПА ИМЛ при ЦК КПСС (ныне РГАСПИ), а я отдела изучения и публикации документов ЦГАОР СССР (ныне ГА РФ), то мы знали гораздо больше о тех трагических событиях, чем сообщалось в открытой печати. Многие аспекты этой темы составляли государственную тайну, а документы и ряд печатных изданий находились в «спецхранах». Для нас история государства Российского не делилась на историю дореволюционную и историю советскую, а составляла одно целое, т.  е. историю нашей державы, со всеми ее взлетами и падениями, как звенья неразрывной цепи. Мы стремились «докопаться до правды», установить истину и показать реальный образ последних «венценосцев» и членов императорской фамилии в истории нашего отечества. Это стремление поддерживалось в нас и тем, что Юрий Алексеевич родился на Урале, где многие Романовы по «року судьбы» окончили свой скорбный, земной путь. У меня также с малолетства был интерес к данной теме, т.  к. моя бабушка Евгения Николаевна Соколова со стороны мамы и ее родня были почти из тех же мест, что и имеющий известность однофамилец, белогвардейский следователь «царского дела» Н. А. Соколов. К тому же мне довелось, с первых шагов профессиональной деятельности историка-архивиста, обнаружить неизвестные ранее документы об убийстве великого князя Михаила Александровича (брата царя). Они, к моему удивлению, во многом расходились с официальной версией. Хотя в советской историографии, в те времена, как теперь хорошо известно, часто эти события искажались или вовсе замалчивались. Яркий пример тому популярная книга М. К. Касвинова «Двадцать три ступени вниз»². Когда я учился в МГИАИ и аспирантуре, то эта тема была во многом еще «закрытая», но интерес к «тайне века» у меня остался на всю жизнь. В сентябре 1990 г. появились первые наши с Ю. А. Бурановым совместные опубликованные работы, посвященные судьбе Михаила Романова³ и его последнему дневнику⁴. Вскоре мы опубликовали еще один документальный очерк, посвященный алапаевским мученикам⁵.

Наши труды были замечены. Мы получили предложение по заключению договора с издательством «Прогресс» на подготовку книги очерков по этой теме. Предложение было принято, и мы приступили к работе. Каждый из нас, прежде всего, продолжал изучать и описывать события по документам архивов, где мы работали, делясь между собою необходимой информацией и уточнениями направлений для дальнейшего поиска еще неизвестных материалов. Конечно, работа не ограничивалась только архивами и библиотеками. На последнем этапе Юрий Алексеевич (после согласования нами некоторых спорных вопросов и совместного редактирования окончательного текста) рукопись отдал на перепечатку. Мы предварительно договаривались не писать о том, о чем до конца еще не знаем или имеем на какие-то события различные точки зрения. Однако таких спорных моментов было немного. Этой позиции мы придерживались и в дальнейшем, в наших совместных работах. Об этом мы открыто указали во введении книги. В частности, мы подчеркивали, что в ней «не рассмотрена в деталях сама акция екатеринбургского расстрела». Эти вопросы мы оставили до поры «за кадром», для дальнейшего изучения, т.  к. сроки сдачи рукописи были весьма напряженными, а писать чтото спонтанно, о чем еще сами не имели до конца четкого представления, посчитали не приличным. Тем временем страна вслед за «горбачевской перестройкой» катастрофически втягивалась в эпоху «великих перемен». Каждый из наших соотечественников мог реально почувствовать в конце ХХ в. на своем личном опыте катаклизмы смены строя, подобно тем, что были в начале века после Февральской революции и «октябрьского переворота» большевиков. Те, казалось, далеко отодвинутые от нас во времени события, как бы вновь стали нашей реальностью переживаемого момента, хотя и зеркально отраженными, но с теми же разрушительными последствиями для страны. Наша надежда на появление книги также подверглась многим испытаниям, в том числе неопределенным и тревожным ожиданиям. В это время по предложению редакции популярного журнала, как пробный шар, мной была предпринята публикация документальных очерков⁶ на Урале по материалам ГА РФ (ЦГАОР СССР). В издательстве «Прогресс» дело, наконец, сдвинулось с места. К сожалению, квалификация нашей машинистки, как выяснилось, оказалась далеко не во всем на высоте. К тому же издательство в силу быстро меняющихся различных обстоятельств сократило на ходу объем книги на несколько авторских листов и, практически, без должного с нами согласования выпустило ее в свет. Книга вызвала большой интерес читателей и историков (вскоре была переиздана в Польше), но в нее даже не был вложен вкладыш, с допущенными опечатками и в связи с сокращением текста, вкрадшимися неточностями. Некоторые из них, по нашему мнению, выглядели нелепо. Так, например, всем хорошо известный один из участников убийства Григория Распутина князь Ф. Ф. Юсупов (граф Сумароков-Эльстон, младший) был напечатан через запятые, и вместо одного лица оказалось как бы несколько. Значительная часть текста о великом князе Николае Николаевиче (младшем) была вовсе опущена, а вместо образовавшейся «дыры» появилась строка: «Сам Николай Николаевич до Ставки не доехал, а должность Верховного главнокомандующего по решению Временного правительства занял генерал Алексеев»⁷. На наш взгляд, были явно видны вырезанные места, имелся в нескольких случаях сбой и опечатки в сносках. Тем не менее книга до сих пор актуальна. Как с горькой иронией позднее шутил Юрий Алексеевич: эта книга своеобразный «лакмусный тест» на самодеятельных плагиаторов от истории. По ней можно судить, кто в своих трудах честно ссылается на нее, а кто заимствует материал, ссылаясь только на наши, в ряде случаев, сбитые архивные сноски, но на самом деле не утруждался побывать в архивах и заглянуть в дела. И это легко доказать. Конечно, для нас утешение слабое. Поэтому в данном издании я даю на используемые материалы современные сноски, тем более что ряд архивных дел теперь получили новую шифровку, в связи с переработкой некоторых описей документальных фондов. Я, прежде всего, высказываю свою точку зрения на описываемые события, в необходимых случаях, отмечая иную позицию Юрия Алексеевича, особенно на так называемую «записку Юровского». Мне думается, что он бы не возражал против такого подхода и не оказался на меня в обиде. Кто пожелает провести самостоятельный источниковедческий анализ, тот может найти список наших трудов и публикаций архивных материалов в конце книги. Исследователям необходимо учитывать, что нами предпринимались и отдельные независимые друг от друга самостоятельные публикации документов, статей и других трудов по разным аспектам «романовской темы», где, в ряде случаев, каждый из нас высказывал свой личный взгляд на те или другие «спорные для нас» проблемы.