Составитель Яна Кучина, Алексей Сальников
Кот, лошадь, трамвай, медведь
© Алексей Сальников, 2019
© ООО «Издательство „Лайвбук“», 2019
* * * «В ночи квадратной, тёплый и живой…»
В ночи квадратной, тёплый и живой,Стоит Господь с отвёрткой крестовойВ кармане, в шапке, ожидая чуда,Когда начнёт трамвай сороковойПо улице побрякивать оттуда. У тишины костяшки доминоРасставлены, и стоит полотноТрамвайное подёргать – и повалит,Запрыгает по чашечке зерно,И волны, волны поплывут в подвале. Господь считает в темноте до ста,Вокруг него различные местаПод фонарями замерли безруко,Бог неподвижен, и к нему водаСочится в сердце с деревянным стуком. «Снег, спокойный, как лицо, медленный, как ремонт…»
Снег, спокойный, как лицо, медленный, как ремонт,Идёт, как в последний раз, из последних сил,Он возносится, только строго наоборот,Оседает, как пыль, проплывает, как крокодил,Сделан одновременно из швов и строк. Прохожий в более тяжёлых ботинках, чем смог надеть,Приседает на светофоре, чтоб завязать шнурок,Медленно озирается, как медведьВ лесу, состоящем из молодого березняка. Если предмет(А именно снег) повторяется много раз,Все сводится к тому, что снегопада нет,Просто у зрителя несколько тысяч глаз. «Сырее сыра, жёваной промокашки, носа…»
1сырее сыра, жёваной промокашки, носа,более серый, чем дым, свинец, крыса, вода –снегопад, смыкающий шестерни и зубчатые колёса,трамвай идущий, налипший на провода. сидят пассажиры, падает снег, идут моторы,краснеет надпись «ГК», мужик стоит на углу,апельсиновое молчаливое пятно светофоратак и остается разбрызганным по стеклу,по каплям стекольным в шахматном их порядке,или в беспорядке, или в порядке лото. похоже, что всё на свете играет в прятки,да так давно, что и не ищет никто. но как бы то ни было – каждый глядящийна это со стороны или изнутри, устав слегонца,не забывает заводить музыкальный ящик,читай шкатулку, чтобы всё это двигалось без конца. 2вот мы стареем, вот мы почти генсеки:обрюзгшие педы, помятые лесби, неспившиеся гетеросеки,пожизненные КМС, не только от физкультуры,кегли, не выбитые раком и политурой.
если требуется кому-то звёздная мера – вот она мера:Брюс Уиллис, всё более смахивающий на ГомераСимпсона, стоящего вроде столба соляного или же пылитипа «d’oh!», «ах ты, маленький…», «у-у, кажется, мы приплыли». настолько ты старый, что путают с Мережниковым,что точкой на картевидишь себя, пробегая рощу, ища инфаркта,пока снегопад дымится, почти поётся,смыкая за тобой шестерни, зубчатые колёса. • «Мгновенно истаявший в сладости…»
Мгновенно истаявший в сладостиСолоноватый следок твоих пальцев,Положивших мне на языкБелую дольку порезанного яблока. О дольках: прохладная апельсиновая,Если поднести к губам, точно указательный палец племянника,Что поиграл в снежки. В хорошем стихотворенииОбязательно должен быть снег,Ребёнок и трамвай,Но сейчас июль,Ты уже взрослая особа,Трамваи не ходят в Тарту. «Пыль лежит на воздухе, как на дереве и стекле…»
Пыль лежит на воздухе, как на дереве и стекле. Заходящего солнца долгие коридорыТак удачно лежат на этой кривой земле,Что всё происходящее похоже на строительные леса католического собораБольше, чем сами строительные леса католического собораПохожи на строительные леса католического собора. И ни на что более, словом, весь этот мирТакое место, где только печаль и мука,Вроде как – певчий, певчий, зачем ты так поступил,Ты вырос и заложил приходского священника, сука,И теперь между оргáном и óрганом, óрганом и оргáном как бы диез,Механическое солнце, нежное, как Манту. Механическое солнце опускается в неподвижный лес,Неподвижный лес уходит в неподвижную темноту,Неподвижная темнота набирает весИ становится первой по тяжести в этом году.
