нулевой километр
стихи
вероника старцева
Фотограф Саша Лагуна
© вероника старцева, 2019
© Саша Лагуна, фотографии, 2019
ISBN 978-5-4496-7259-9
Антоше. «еще не февраль, а чернила почти на исходе. выходит…»
еще не февраль, а чернила почти на исходе. выходит,созрели слова – спелым яблоком ньютону очередномупадать на голову. мне не жарко, не холодно, вот оно:я наконец-то уместен и внятен, одет по погоде и моде,созвучен городу. я мудрее и старше вчерашних написанных слов,и глупее завтрашних. я новее и чище апрельской капели,я почти только что из купели, надо мной же корпелистолько учителей. я теперь обнулен – это весь мой улов,я готов. я готов километры пешком по дорогам длинным,из меня никакой супермен, но по-своему славный парень:я вода, что упрямо и медленно точит камень. мы же знаем с тобой, из какой ты податливой глиныменя лепил. мы же знаем, что сила в зерне, не в корняхстолетнего дуба. (а теперь, разумеется, в ньютонах,после этого яблокопада). я почти ни к чему не готов, что, по сути, – готов к любому. расскажи мне, как надо. раз еще не февраль, а чернила почти на исходе —значит, стоило только начать. и пока я нащупывал даже не путь, а просто —на это право, понял:то, что мой голос тихий и слабый —это не поводмолчать. 17. 10. 15 «самый честный из монологов всегда – укор…»
самый честный из монологов всегда – укор,рыбья кость в мягком небе, заноза, удар под дых. я, говорит, разлюбил вести с тобой спор. я разменял тебя, сложную вечно,на двух простых. что посговорчивей – в целом и, главное, – в мелочах. у них не слова в голове, а браслеты бренчат. и я, наконец, научился просто не замечатьэту тягучую, как смола, нутряную печаль,с которой ты носишься, как c семимесячным,хилым, рано родившимся малышом. я себя чувствовал будто изнанкой наружу,кожей вовнутрь – душа нагишом. и я, говорит, наконец-то себя нашел,не под твоим микроскопом,устав подставлять домкратпод изучающий, сверлящий,очень тяжелый взгляд. и страшно,страшно этому рад.
25. 02. 15 «не делить ни быт, ни сердечный бит, ни кровать…»
не делить ни быт, ни сердечный бит, ни кровать,не делиться важным. перед тем, как начать до конца забывать —повстречать однажды,посидеть босыми на берегу. каждый сыт по самое не могуразговорами невпопади поэтому просто радоказаться в пространстве давно онемевших муз,где слова потеряли не то чтобы вес, но груз,превратились в холодную вязкую кашу букв:«я пишу тебе из… (неразборчиво), милый друг!»я пишу изнутри себя в каждом северном, где бывала:в рижской мартовской наледи,серой питерской заводи —от вокзала обводногодо причала гребного канала. я черчу очертело чёткий чёрный пунктир:терапия – в самой ходьбе. все города или близко к тебе,или слишком нет —ты мой мучительный ориентир,мой нулевой километр. посидим босыми, плечом к плечу,каждый сыт по самое не хочуразговорамине о том,и поэтому я молчу,ты с закрытым ртомгромко смотришь на воду. 23. 05. 16 «ибо они утешатся – так говорил…»
ибо они утешатся – так говорили они утешались этим. плакали горше, делались этим старше,а иногда и – лучше. это спасало уши,но не спасало души. ибо они насытятся – так говорил,и они насыщались этим. жаждали большего, делались этимстоль же, а иногда и – выше. это не делало ближе,но возлюбилось ближним. ибо они узрят – говорил —вы блаженны, пока не узрели. помажьте его семикратносвященным елеем, скорее,пока он не понял, чтоне взрослеет – стареет. ест не еду – просто вкус еды,пьёт только температуру воды,во всем ищет след борьбы —об этом его мольбы. пока он не понял, чтокружит у самой сути,у берега воду мутит,что алчет соленой мякотив пресном озёрном соре,пока по щекамдорожками льётсяморе. пока он не понял, впрочем,утешь его в этом горе,ну что тебе стоит, отче. ну что тебе, правда, стоит. 6. 06. 18
