Джонатан Келлерман
Крушение
Jonathan Kellerman
BREAKDOWN
© 2016 by Jonathan Kellerman
© Шабрин А. С. , перевод на русский язык, 2018
© Издание на русском языке. ООО «Издательство «Эксмо», 2019
«Познания Келлермана в области психологии и его темное воображение – мощная литературная смесь».
Глава 1
Шум был повсюду. И чтобы его избежать, по мнению Тины, нужен был выстрел в голову.
Когда они с Гарри жили на Манхэттене, спозаранку побудкой для них служило скребущее по нервам грохотанье мусоровозов и магазинных фур. Просыпаться и изводиться под их несносную стукотню приходилось Тине; что до Гарри, то ему она шла лишь на пользу: он спал как убитый, а к семи утра ему уже надо было мчаться в метро.
Здесь, в Лос-Анджелесе, среди мнимой безмятежности верхнего Бель-Эйр, по утрам было тихо. Но затем это ощущение сошло: дом местами то вдруг поскрипывал, то постанывал, с хмурой очевидностью давая понять, что базальтовое плато Нью-Йорка они променяли на зыбучие, коварные пески сейсмоопасной зоны.
Гарри,
Для него лос-анджелесские вечера были «расслабленными, как все левое побережье»; на ней они, однако, сказывались
Это когда ее не изводили поскрипывания и постанывания.
Официально соседи, впрочем, существовали. Вокруг места, сданного им внаем фирмой Гарри («мечта средины века», а в действительности безликий одноэтажный дом) стояли такие же строения. Но хозяева обоих из них отсутствовали из-за своего кочевого образа жизни: редактор новостного агентства уехал на работу в Грецию, а веселая вдовушка укатила в круиз.
Насчет этих деталей Тина была в курсе: риелтор, сдавая жилье, не преминул закинуть, как же им повезло жить здесь одним в мире и покое.
Но покой, как известно, может считаться мирным лишь тогда, когда он без червоточины одиночества и непокоя на душе.
Вечера, когда Гарри работал допоздна, наполняли Тину глухим беспокойством.
Даже когда он оказывался дома к ужину, предстояло еще справляться с временем отхода ко сну, когда над кроватью гасятся бра и Гарри в считаные секунды начинает мирно посапывать. Оставляя Тину лежать на спине в тягостных раздумьях, удастся ли ей в кои веки хоть как-то отдохнуть.
Но дело не только в стонах и скрипах. Тут речь о живности.
Если Тина включала свою машинку белого шума недостаточно громко, то все те вкрадчивые шелесты и мелкие суетливые шорохи в кармашке заднего двора вызывали у нее сухость во рту, мурашки на коже и учащенное сердцебиение.