Всеволод Фабричный
МУРАВЬИНЫЙ ЛЕВ
Предисловие
Возможный читатель!
Около года назад, дойдя до опасной степени отчаяния, я написал повесть «Самоед». Скорее даже не повесть, а сборник рассказов о себе и о достаточно убогих людях, с которыми был знаком. Прошел год. Я снова слегка «запутался» и, таким образом родился «Муравьиный Лев».
Если «Самоед» охватывал многие годы моей жизни, то «Лев» длится всего восемь часов. Если точнее — шесть, потому что два их них я проспал. Часы эти — рабочие. Поработайте со мной хоть немного. А если вам не понравится — вы можете уйти еще до первого перерыва.
В. Ф.
As my mother wept it was then I swore
To take my life as I would a whore
I know Im better than before
I will not be reconstructed
Канада, восьмое сентября, 2008‑го года (до и после обеда)
Говорят, что «делу время, потехе час». Я категорически не согласен. Кроме потехи не нужно ровным счетом ничего. Я не подавал заявление о разрешении появиться на свет. Не желаю даже знать о «общем деле», не хочу потогонно тереться задницей о задницу соседа, пытаясь что–то изменить в этом мире. Никогда не буду наживаться и богатеть (да и не умею). Начхать на будущее поколение и на все что после меня останется.
Если я каким–нибудь волнительным шестым чувством узнаю, что мой унитаз радиоактивен и мне через два месяца крышка — я не буду предупреждать чтобы после меня на него не садились. Горите огнем. Я еще не настолько спятил, чтобы заботиться о будущем — и до своего–то нет никакого дела, а до чужого…даже не шутите. Поднимается давление, волосы как бы отделяются ото лба…Сгинут мои родители, сгинет моя собака — и все. Тогда я в неописуемой потехе быстренько доживу свои пару месяцев и сдохну сам (пусть даже и испуская при этом испуганные крики и обещания исправиться…эту слабость не переборешь). И пошли вы на хуй со своим квартирным вопросом, наследствами, поисками работы, спутницами жизни и прыткими марафонами для того, чтобы собрать средства на борьбу с раком груди или простаты. Плюс — десять тысяч подобных деловых судорог, житейских и благотворительных пошлостей и всяческой требухи. Лучшее решение проблем — это отшвырнуть их от себя с презрением и обложиться мегатоннами кратковременной, но страшно интенсивной потехи! Но подождите…почему же я до сих пор почти никогда не потешался? Да потому что мне мешают всякие сволочи… Жутко мешают… Давят так, что трещат диски в позвоночнике. Разрешено все, но только в теории. Какое мне дело до тех смельчаков, которым все можно, которые творят, что хотят, и не боятся глядеть смерти в лицо по любому пустяковому поводу? Мне далеко до них, как до другой галактики! У них все в порядке с мозгами. Их немного. Только кажется, что их полно, но большинство из них — фальшивки и вруны. На каком–то этапе многие, к сожалению, одумываются, начинается убогое прозрение, но на самом деле они уже ничего кроме трупного яда не выделяют. Иногда я встречаюсь с «настоящими». Мне неприятно смотреть на них и быть рядом с ними — мне страшно завидно.