Колин МАКИННЕСС
АБСОЛЮТНЫЕ НОВИЧКИ
Альфреду Бэрону
В Июне
С пришествием эры Лондонского Лори я понял, что весь эпос тинэйджеров неверной походкой движется к гибели.
— Он абсолютный новичок, этот четырнадцатилетний, — сказал я Уизарду, когда мы случайно замешкались у секции грампластинок, чтобы послушать выступление Малыша Лори на его золотом диске.
— С этой минуты, — сказал Уизард, — у него действительно Весь Мир В Руках.
Мы слушали, как вращались гланды вундеркинда.
— С каждым годом они покупают все более молодых из нас, — стонал я. — Ведь у Юного мистера Л. еще не сломался голос! Так кого же следующего попытаются похитить эти налогоплательщики?
— Грудничков, — ответил Уизард.
Мы забрались по белой лестнице в застекленный сад под крышей районного магазина, и нам открылась великолепная панорама, наше любимое r endezvous.
Я должен разъяснить, что мы с Уизом никогда не приходили в этот магазин с целью что-нибудь купить, за исключением, как и сегодня, сэндвича с копченой семгой и кофе со льдом. Но, что самое важное, мы имели возможность увидеть новейшую мебель и ткани, словно у каких-то семейных пар — а так же великолепный вид Лондона, самый волшебный, насколько я знаю, во всем городе, и почти неизвестный, по сравнению с остальными надоевшими ценностями нашего времени, никому, кроме этих престарелых крестьянок из Челси, которые приходят перекусить сюда до полудня.
Если смотреть на север, то многого не увидишь, это точно, а на западе весь вид закрывает здание, в котором ты находишься. Но, медленно поворачиваясь на своем высоком стуле у стойки бара, с востока на юг, как на кинораме, можно увидеть опрятные новые бетонные высотки, возвышающиеся, как фениксы, из старых английских площадей, затем эти пышные парки, с деревьями, похожими на французские салаты. Потом вновь жизнь в портах Темзы, этой великолепной реки, напоминающей нам, что мы находимся на эстуарии, а если честно, то прямо в устье реки. Бешеные чайки кругами поднимаются над ней и почти разбивают свои клювы о круглую стеклянную тарелку… а потом ты, сделав полный круг, возвращаешься к своей чашке ледяного кофе.
— Лори Л.
— это признак упадка, — сказал я. — Эта тинэйджерская штука разрастается на глазах.Уиз выглядел мудро, как одна из тех трех обезьянок.
— В этом виноваты не налогоплательщики, — сказал он, — это вина самих парней, что покупают EP, которыми эти дряхлеющие подлецы подкупают соловьев-подростков, чтобы те растолстели.
— Несомненно, — сказал я, так как знал, что без толку спорить с Уизардом, или с кем-нибудь другим, кто тащится от мыслей.
Мистер Уиз продолжил, жуя свой сэндвич так, чтоб всем было видно.
— Это самое подростковое веселье — палка о двух концах. Эксплуатация пацанов стариками-сенаторами и эксплуатация самих себя хитрыми маленькими абсолютными новичками. Что из этого вытекает? «Тинэйджер» превращается в грязное слово или, по любым меркам, недвусмысленное.
Я улыбнулся Мистеру У.
— Ну, расслабься, сынок, — сказал я, — потому что шестнадцатилетнему сперматозоиду вроде тебя еще нужно прожить немало подростковой жизни. А вот я, перевалив за свои восемнадцать лет, я скоро присоединюсь к старшим.