Читать онлайн «Владигор»

Леонид Бутяков

Владигор

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

ЗЛЫДЕНЬ

…И вот теперь — уставшим от потерь, от пьянок и недель работы рьяной — он говорит:

«По Синегорью бродит Зверь, скрываясь в буреломах и бурьянах! Крепчает, матереет год от года. Наступит срок — и дикая порода в нас оживет и обрюхатит нас, поскольку семя проросло сейчас! Когда же нам ударит по мозгам пьянящий жар безумств, Зверь вздернет хвост и прыгнет к обветшалым небесам — и одолеет их, и встанет в полный рост!. . Тогда не говорите мне о том, что я не колошматил в каждый дом и не кричал, уставший от потерь, что скоро вашу дверь взломает Зверь!»

«Синегорские Летописания», Книга Двенадцатая, X-XI. Песнь о Звере (современное переложение)

1. Кровавая ночь

Род не был богом. Род был творцом Вселенной — ее Пространства и ее Времени, ее миров, живых и мертвых, и богов ее. Таким был Род, таким и остается — вне сравнений земных и небесных, вне разумения сущих и последующих. Вне всего. Но от Рода явлены были боги: Сварог — бог небес, нравом спокойный и силой понапрасну не балующий, Дажъбог — податель благ земных и заступник наш, бог солнечный, Мокошь — богиня плодородия, водоносица, удачница женская. От них рождены и другие (но только ль от них? — уж не помнит никто), своенравные, страстями обуреваемые… Они всегда не прочь поиграть миром человеческим. Бог ветра — Стрибог — буйный, да отходчивый. Бог зверья и скотины домашней, да еще, говорят, покровитель менял и торговцев,— Белее — капризный, скупой и злопамятный. Сын небес, Сварогов сын,— Сварожич — бог огненный. Лико светила надземного — Хоре — то ласковый, то жесткосердный. Самый веселый бог — Ярило — гуляка радостный, женолюб и выпивоха.

Переплут — бог подземный, к ночи о нем не хочу говорить… А главный средь ряда сего, бог всевидящий и повелительный, гордый и праведный, княжеский бог — Перун. Известно еще, что пес у него в услужении, Симаргл прозываемый, с пастью клыкастой и крылами лазоревыми, аки молния быстрый… И уж как они, столь розные да грозные, в ряду своем сладили,как междусобби вершили и юдоль земную делили, про то наши старцы смутно сказывают — по страху ли великому, по неразумению ли, то ли еще по причине какой.

— А наш-то бог кто среди них, Любавушка?

— Ты будто дитя малое, Владий! Восемь годков к зиме будет, а простого усвоить не можешь. Сколько раз повторять тебе, что княжеский бог — Перун. Он заступник нам и судия. К нему помыслы наши в дни тревог, и благодарность наша — тоже к нему.

— Белый ягненок, которого отец третьего дня зарезал возле речной пещеры,-благодарение Перуну? Совсем махонький был ягненочек, шерстка нежная, шелковистая. Жалко его…

— Так старейшины указали: жертва нужна была богу от князя. Слышал небось, возле самого Ладора волкодлаки-оборотни шастают. От них защиту у Перуна отец попросил.

— Глупость какую старики присоветовали! Перуну наш ягненок — на зуб не хватит. Лучше бы охотников и стражников крепостных по лесам разослали, волчью нечисть враз извели бы!

— Простым копьем не проткнешь волкодлака. Не волчара он — оборотень. То человек, то зверь, как угадаешь? Перун же все видит, всякое понимает. И ягненок наш не для трапезы нужен ему, а как знак почтения и просьбы княжеской о вспоможении.