Алексей Петрович Цветков
Имена любви
«два зеркала она дала ему…»
два зеркала она дала емуодно взаправду и еще ночноегде отраженье спрятано в дыруневидимое зеркало ручноедве лопасти а вместе вся стенас той стороны заключена причинаона сама пока была всегдакак в зеркале простом неразличимасмотри стекло просверлено насквозьнить времени проложена подкожнотам предстоит все что давно сбылосьа то что было раньше невозможноона ему два зеркала далав одном лицо для памяти хранитсяжизнь без нее короткая длинагде днем ночное зеркало границане вспоминай зачем она вообщесаднит стекло но если глянуть слевавзорвется ночь и в треснувшем зрачкесощелкнутся две половинки света «потом он взял и изобрел бобра…»
потом он взял и изобрел бобрареальный бобр в натуре будто вылитхотя сошла со стапелей с утраондатра но она ольхи не пилитотсюда ясно для чего ольхаона молчит и никому не жалконо бобр как брат он тоже не дохада и ондатра никому не шапкапотом вздохнул и сочинил блохупоскольку глины замесил немногос бобром все ясно но блоху-то хуа вот поди живет и хвалит богаили допустим под землей темновсе норы порознь и ужасно душнотам многие вообще едят дерьмои лысые совсем но жить-то нужнокогда бы вправду добрый доктор богпожать его целительную рукутворец бобров и повелитель блохно бога нет и мы враги друг другувот хоть микроб он с детства глух и немно он ко мне относится как к блюдуа я добрей я никого не емиз малых сих и никогда не буду «помнишь они нас учили на человека…»
помнишь они нас учили на человекавсе по мозгам резьба но судьба неславот ты и стала точно не чем хотеласеверных встреч невеста и невеснастрашный на мачте сучил холода и годыв трюме с трезубцем морочил вьюшку котлатак постепенно ты умерла и кто тыпосле всего то есть где ты или когдазнать не зазорно но вскользь как ножом сказалидиву далась бы в памяти у менятам на подушке проснется лицо с глазамине говори так тихо ведь ты умерлатяжесть твоя в ладони жизнь все та жетолько дыханье ветер сносит в пескивсе не весна никому не невеста дажеразве разлука могила постой не спиесли один напоследок вопрос из списканевмоготу во рту и мозг на замкенастежь объятья только не стой так близкоты неживая а я лебеда на землекак научили любить верней не умелиангелы в этом огне как одна семьястрашно догнать потопчусь провожу у дверимертвую в мертвый простор береги себя «на секунду в мозгу светло…»
на секунду в мозгу светлопропасть в прошлое как в стеклоесли вслед самому себеоказаться внизу в стекледалеки они в белом блескебороздящие бред челныпомнишь прошлое будто вместепеленали его в чехлыраньше звук издавали вещиих зрачки пламенели резчестепь стекала в изгиб стальнойгде холмы по краям тюленив заповедных глазах темнелирасставанья твои со мнойс крутизны ледяного верхаслишком лишних шеренга летоттого так надвое времяа другой половины нетв горький срок на краю паромав шлеме с гребнем горит аврорапротянув острие копьяможно снова и никогда «в феврале в белом боинге из фьюмичино…»
в феврале в белом боинге из фьюмичиностонал желудок а мысли свистели мимоторжествовала материя как училоучение основоположников римато есть третьего рима три медведя в рощев телекамеру а в пасти сестра их лыбедьнам-то девки разносили харчи попрощеочень хотелось но блин не давали выпитьтерпи овидий как суп изгнания редокродина-смородина но внутри дрожалов подлокотнике диво-радио для детокпро попугая tutto verde e l’occhio gialloподпел им про попугая сиплым карузорылся в плохой но запрещенной гб книгедумал про себя что он это я как грустноа кто был на самом деле теперь go figureбывший я в воздухе где пели дети натовспомнил еще про крокодила в нильской поймеil disait adieu à ses petits enfants но я-тоникаких детей за собой точно не помнюесли и грешен вслепую в варшавском блокеистория прощает я возможно генийавтор да все вы помните писал о богеи что жизнь состоит из сплошных совпаденийлети alitalia из никогда в завтрааэропорт выстроен и стерильно вымытнавстречу сразу огромный негр с гребнем в афроздравствуй oh brave new world that has such people in itзабыть родину обезьянник даже тещупрочь от этих совпадений в звездном пожаресамолет не садится все трещит сквозь толщувремени на соплях на единственной жабре
