Читать онлайн «Генерал Скобелев»

В третью среду января пришел отставной генерал Базин. Грея у печи руки, справился у Авдея о состоянии больного.

— Плохо, ваше превосходительство. Тает наш Яков Петрович.

— А что врач сказывал? Давно ли он был?

— Был давеча. Микстуру прописал да примочки приказал делать.

— Польза-то была?

— Какой там! — махнул казак рукой.

Осторожно ступая подшитыми валенками, генерал приблизился к больному, сел на скрипучий стул. Больной открыл глаза.

— Здравствуй, Яков Петрович! Разбудил тебя? Ты уж извини.

— Ничего, — едва слышно, одними губами ответил тот.  — Что… нового?

— А что нового? Ничего. На дворе все метет, снегу чуть ли не по пояс. Надоела зима, хотя б скорей тепло наступило.

— Приде-ет, — выдохнул больной и устало закрыл глаза.

Скрипел на крыше желоб, скреблась о стекло ветка дерева. Казалось, будто кто-то замерзший и сирый просил обогреться. Бум-м, бум-м, — послышались удары колокола от недалекой церкви…

Ох, как долго тянулась ночь! Дул ветер, в окно сыпало снегом. В лампадном полусвете появились призрачные силуэты людей, лошади, эпизоды сражений и еще что-то и незаметно уплывали в белесовато-черный туман, живой и плотный. За ним угадывался глубокий мрак.

Потом он вспомнил родную станицу Гугнинскую и тот холм, с которого был виден изгиб Дона и плоское левобережье в весенний разлив, когда вода сливалась в далекой дали с небом, размывая линию горизонта.

Казак умирал, и просил и молил Насыпать ему ж большой курган в голове, —

послышалась ему вдруг песня. Голоса суровые, чуть с хрипотцой. Но тут вплелись женские подголосья, зазвенели колокольчики, внося в песню тревожную печаль:

Да пущай, да пущай растет калина родная, Да красуется она в ярких лазоревых цветах. И пусть в этой калине залетная пташка Щебечет порой про трудную жизнь казака, Как жил и служил он в походах…

Он явственно слышал песню, родную, донскую… На небритую щеку скатилась слеза…

«В походах…, в походах», — эхом отозвалось последнее слово.

Он проснулся среди ночи.

Сердце билось тяжелыми толчками, жесткий комок сдавил горло, бессильно повисла рука. Он хотел позвать Авдея — и не мог. Из груди вырвался глухой хрип…

С тревожным предчувствием поднялся отставной казак, поспешил к больному.

— Ваше превосходительство! Яков Петрович!. .

Генерал был недвижим. Он лежал, вытянувшийся во весь свой гигантский рост, с суровым и решительным лидом.

— Преставился… Отмучился, — тяжко вздохнул казак и трижды перекрестился.

Было 18 января 1873 года.

Похороны состоялись на кладбище Воскресенского Девичьего монастыря в Петербурге. На средства, собранные по всероссийской подписке, установили памятник. Архитектор И.  В.  Набоков изобразил обломок гранитной скалы с наброшенной на нее казачьей буркой, папахой и другими атрибутами. На камне высечены названия всех мест сражений, в которых участвовал легендарный атаман: Браилов и Шумла, Камчик и Бургас, укрепление Вознесенское и Урус-Мартан, крепость Грозная и Карс.

В канун столетнего юбилея Отечественной войны 1812 года останки генерала перевезли в Новочеркасск. Положили в Новочеркасском соборе, в его левом приделе, рядом с героями Отечественной войны 1812 года М.  И.  Платовым, В.  В.  Орловым-Денисовым, И.  Е.  Ефремовым. А доставленный тогда же надгробный памятник установили неподалеку, на соборной площади, где он находится и поныне.